Утро в Нормандии - Страница 25

– Пробила?

– Да.

– Слезай. Нечего там пачкаться. Внук потом дочистит как следует.

Кейт слезла. Хилая одежонка, которую ей дала старуха, чтобы не перепачкаться, предохраняла, конечно, кое-где от соприкосновения с трубой, но не спасла от сажи, которую Кейт умудрилась намазать даже на волосы. Старуха восхищенно отступила назад, разглядывая ее:

– Вот молодец! Спасибо тебе. Только ты грязная вся. Придется тебе почиститься.

– Но у вас же нет ванной, – с горечью в голосе сказала Кейт. Она уже не мечтала приехать в Париж чистой.

– Я почищу твои вещи. Снимай джинсы!

– Да не надо. Так долечу.

– На какой класс ты заказала билет?

– На первый… Ой…

– Поэтому снимай джинсы.

…Через двадцать минут, которые Кейт провела в благоухающей кухне, старуха принесла джинсы, вид которых был если не магазинный, то, во всяком случае, очень опрятный. Теперь они совсем не гармонировали с курткой и волосами.

– Спасибо вам. Как это у вас получается?

– Пойдем обедать.

Она покормила ее необычной похлебкой, от которой пахло грудинкой и еще чем-то очень вкусным. Сверху плавали ароматные сухарики. Кейт ничего в жизни вкуснее не ела!

– Да, здорово я встретила этот Новый год. Проспала его в бреду. Очнулась у вас. Научилась чистить трубу! Теперь вот поняла, что меня так вкусно никто еще не кормил. Даже мама.

Старуха улыбалась:

– Рада, что тебе нравится, вижу, что не врешь. А за Новый год не бойся. Ты его встретила как надо: убежала от своего прошлого. Видишь, какой трудный путь был у тебя? Но он закончился. Ты только не мсти никому.

Кейт вздрогнула:

– А откуда вы знаете?

– Да у тебя на глазах написано. Зря ты его любишь. Он снова предаст.

– Я…Я… Никого я не люблю.

– Ну да. Да.

Они помолчали. На небе вдруг начали сгущаться тучи. Торнадо вроде бы не ожидался, но на всякий случай они все убрали и переместились из кухни в дом. Там словно по мановению волшебной палочки появился чай на столе, и еще самокрутки.

Кейт все время казалось, что она должна задать старухе какой-то вопрос, но не могла вспомнить какой. Она мучительно напрягалась, но, сколько ни рылась в своей памяти, никак не могла его «поймать», он все время ускользал.

А в Париже сейчас слякоть… Жана нет, зато есть предательницы…

– Что ты маешься? Забудь своих подруг. Они тебе больше не подруги. Они и раньше от тебя много чего скрывали.

– Да вы что!

– Таких, как ты, легко предавать. Ты доверчивая, ты не умеешь хитрить и ты всегда на виду. Они завидовали тебе?

– Да.

– Из-за мужчин?

– Ну одна из них – да.

– А та, которая украла у тебя жениха?

Кейт еще раз поразилась широте старухиных познаний и честно ответила:

– Вообще-то мы всегда дразнили ее за недалекость ума.

– Она мечтает, чтобы ты ушла из университета.

– Что-о?

Кейт начала прохаживаться по «каморке», цокая каблуками. Старуха внимательно смотрела сквозь нее в стену. Кейт перехватила ее взгляд, но на стене не было ничего, кроме ковра.

– В детстве тебе попадало от родителей?

– Конечно! Я ведь дружила с мальчишками.

– А ты не думала, откуда взрослые все узнают?

– Они всегда откуда-то все знают лучше нас.

– Может, твои подруги им в этом помогали?..

Кейт вдруг захотелось задать старухе миллион вопросов, ее стало интересовать все прошлое, у нее словно открылись глаза, еще раз, снова, уже после всего пережитого: на подруг и на Жана. И она знала, что теперешние открытия намного страшнее того, что она уже увидела и простила в душе. Они не просто украли у нее жениха. Они жили рядом, будучи врагами, цепляясь за нее, как побеги плюща: присасываясь и выпивая все соки. Кейт металась по комнате, снова схватившись за голову. Она не знала, просто не знала, как такое можно простить. Все это время она была абсолютно одинока! А вместо подруг вокруг нее шипели и извивались две змеи!..

Когда она успокоилась, был уже глубокий вечер, и какой-то старичок пришел к ним в дом. Он недолго поговорил с хозяйкой и вышел, а старуха медленно повернулась к Кейт.

– Можно ехать. – Она сама как будто сожалела, что расстается с гостьей.

– Да? А что же ваш внук? Не пришел?

– Да это и есть внук.

Кейт инстинктивно кинулась смотреть в окно:

– Так он же… А вам сколько лет?

Старуха махнула рукой и рассмеялась.

– О-о. Последний раз, когда считала, было сто пять. А сейчас уж не вспомню.

Кейт восхищенно промолчала, потому что подобающих случаю комментариев у нее не нашлось. Да и внуку на вид было не меньше семидесяти пяти.

– Ну, до свидания, Кейт.

– До свидания?

– Нам еще доведется увидеться.

– Я что – опять?..

Старуха улыбнулась:

– Нет-нет, при лучших обстоятельствах.

– Как это?

– Ты придешь ко мне. Ладно, не думай об этом. Езжайте.

– Деньги я вышлю.

– Ты мне понравилась. Ты славная. А у меня никогда не было внучки и правнучки. Одни мальчишки в роду. Вырастают – женятся, рожают опять мальчишек!

– Вот это да!

Старуха обняла ее. Несколько сотен долларов, которые Кейт сжимала в кулачке вместе с бумажкой, на которой был написан номер счета и банк, придавали ей уверенность в том, что все происходящее – не сон.

– Спасибо вам большое за все! Но…

Стоя за порогом и машинально вглядываясь в рисунок ковров, среди которых она провела три тяжелых ночи, Кейт наконец вспомнила, какой вопрос ее мучил все это время, не давая покоя и постоянно ускользая из памяти.

– Ответьте мне: какое имя я кричала, когда мне снился тот кошмар?

– Бернар.

Медленно-медленно, как собака, которую что-то очень заинтересовало, Кейт склонила голову на бок, почти положив ее на плечо: