Утро в Нормандии - Страница 42

К оглавлению

– Алиса, зачем ты приехала?

– Ты же должен быть в Лилле. И утром ты был на студии…

– Алиса, – повторил он жестко, – зачем ты приехала?

– Я скучаю по тебе, Бернар.

– Мы с тобой уже все решили еще в ноябре.

– Ты и вправду любишь эту рыженькую дурочку, которая переспала с половиной Парижа?

Бернар подошел к ней.

– Только что, – сказал он веско, – я набил физиономию ее бывшему ухажеру. Женщин я не бью, но считай, что пощечину ты заслужила.

– Да? Ну хорошо. Тогда я тоже дам тебе пощечину, Бернар… Ты, наверное, хочешь знать, почему она сбежала от тебя?

– Что?!

– Да, мы с ней виделись сегодня утром. Я приехала к тебе, хотела увидеться с Мари… И нашла в твоем доме эту мелкую… Прошу прощения. Мне пришлось немного рассказать ей о тебе. Вспомнить, как ты плакался мне… долгими зимними вечерами…

– Я? Плакался?

– Я же тебе звонила тогда, помнишь? А ты сидел в плаксивом настроении, пил вино… Она, кажется, вернулась из своего Техаса, после Нового года, а ты сходил с ума, что она не пустила тебя переночевать.

– Алиса, боже мой! Я упомянул о Кейт только вскользь, когда ты спросила, почему у меня депрессия. Господи, представляю, что ты рассказала ей!

– Бернар, она не для тебя.

– А ты – для меня? Ты из года в год разрушаешь мою жизнь такими вот «случайными» встречами с моими женщинами и всем бог знает что про меня рассказываешь. Что мне сделать, чтобы ты отпустила меня?

Алиса рассмеялась низким голосом, который сводил с ума всех мужчин, но не Бернара. Он посмотрел на нее, как будто заново, с интересом разглядывая.

– О чем ты думаешь? – с достоинством спросила она.

– Ты – чудовище, Алиса. Я бы все равно никогда не женился на тебе. – И, не дожидаясь ее реакции, он ушел к себе в кабинет.

Он машинально перебирал бумаги, отвечал на вопросы коллег по кафедре, у него осталось несколько мелких дел, ведь вчера пришлось в спешке уезжать, чтобы встречать гостей в студии. Но ведь он выполнил свою роль вчера вечером и сегодня утром. Роль хозяина студии. А остальное… Бернар вдруг поймал себя на том, что чувствует вину и тревогу. Он набрал номер в Лилле, продюсер сказал, что пока все идет хорошо, что они и без него справятся. Бернар вздохнул:

– Хорошо. Меня не будет пару дней. Я буду звонить.

Ну вот, с одной проблемой покончено. Теперь нужно вернуть Кейт, не дать ей исчезнуть в бесконечном Техасе, и тогда… А что – тогда? Бернар впервые в жизни попытался представить себя в роли женатого мужчины. Это его рассмешило.

– Что вы нашли смешного в новых списках абитуриентов? – Перед ним стоял руководитель кафедры, тот самый проворный старичок.

– А где личные дела студентов первого курса?

– Вы ищете ее личное дело?

– Чье? – спросил Бернар и покраснел.

– Вы опоздали минут на сорок. Она только что была здесь.

Бернар вскочил.

– Даже не знаю, что там у вас произошло, но она написала заявление на академический отпуск. На год. Мне кажется, она сильно спешила.

Бернар торопливо вытащил ее личное дело, переписал адрес в Техасе, поблагодарил своего руководителя и выбежал в коридор.

– Кейт, я знал, что ты хитрая, но не думал, что до такой степени!

Бернар догадался, куда ему нужно идти. Никуда она не летит завтра в полдень! Этот билет она заказала, чтобы запутать его, он должен успеть перехватить ее, он должен бежать, наступая ей на пятки… Но он опоздал: посадка на рейс Париж – Остин закончилась десять минут назад, сейчас Кейт будет взлетать. Бернар проверил списки пассажиров: точно – Кейт Морган, первый класс. Можно, конечно, устроить цирк с задержкой рейса, но она сейчас в таком состоянии, что может этого не оценить.

В любом случае у него все козыри на руках: за три часа он собрал максимум информации обо всем произошедшем, а она думает, что бедный Бернар опомнится лишь завтра в двенадцать. В это время, и даже раньше он будет у ее дома! Когда там следующий рейс в Остин? В девять? Прекрасно!

…Кейт мрачно смотрела в иллюминатор. Прощай, прекрасный Париж, прощай, настоящая взрослая жизнь, прощай, популярность, прощай, любовь… Нет, что-то не так.

– Прощай, мой Бернар. Завтра ты опомнишься, что упустил меня, потом узнаешь про отпуск… – Кейт вздохнула. За год много воды утечет. Мой Бернар… Был ли он когда-нибудь ее Бернаром?

И глядя на удаляющееся здание аэропорта, вопреки всем горьким мыслям, Кейт вдруг почувствовала удивительную теплоту, как раньше, когда знала, что Бернар в этот миг думает о ней.

Отец встречал ее на своем джипе. Вот кто настоящий друг, подумала она и жалко улыбнулась ему. Они ехали по пыльной юго-западной дороге, и чем ближе было к дому, тем Кейт все сильнее хотелось развернуться и без всяких объяснений удрать обратно.

Взглянув из окна машины на приближающийся родной городишко, она чуть не расплакалась снова. Впрочем, за последние три дня как раз удивительно было бы видеть ее без слез, потому что они лились почти без перерыва. В Техасе стояло раннее утро, когда еще нет жары. Здесь уже в апреле тяжко. А в Нормандии – прохлада, подумала Кейт. Там цветы, коровы и Мари.

– Я не хочу в Техас, – прошептала она сдавленным голосом. – Господи, ну если ты есть, ну, пожалуйста, возьми и отправь меня в Нормандию, как в сказке: раз – и нету!

Всю дорогу папа без перерыва рассказывал ей какие-то новости, веселые истории про общих знакомых, желая ее развеселить и отвлечь. Он бы еще предложил сахарной ваты и прокатиться на карусели, чтобы девочка не плакала! – подумала она, насупленно повернув к нему затылок.

Зачем она уехала? Зачем поверила Алисе? Только теперь Кейт осознала всю глупость своего поступка: Бернар доверял ей, Мари приняла ее в своем доме как родную, сама она уже безумно любила их обоих, а потом почему-то уехала, сломав за собой все мосты. Глупо, бездумно, по-детски. Нельзя, конечно, полностью исключать правоту Алисы, но если Бернар захочет ее догнать, это будет означать, что Алиса была не права. Вот и все. Ей всего лишь остается дождаться ответа на этот вопрос. Но Кейт уже знала, как будет.