Утро в Нормандии - Страница 40

Он ворвался в свою комнату, перерыл все, но не нашел ни единой вещи, что напоминала бы о ней. Полотенце, которое ей накануне выдала Мари, было аккуратно развешано в ванной, одноразовая зубная щетка, как в гостиничном номере, стояла на месте… Ничего не напоминало вокруг, что меньше часа назад здесь была Кейт.

Бернар почувствовал, что не справляется с собой. Сердце буквально разрывалось от тревоги и обиды. И как в детстве, когда было совсем плохо, он шагнул к матери и выкрикнул единственное, что пришло на ум:

– Мама! Мама, что происходит? Я ничего не понимаю.

Мари гладила его голову и скорбно смотрела в пол.

– Не знаю, сынок, правда не знаю… Может быть, какая-то случайность, хотя… Не знаю.

– Мама, я ведь так долго ее добивался! Я так ее люблю! Бог ты мой, как же я ее люблю…

– Но ведь самое главное она сделала, – вдруг сказала мама, – она приехала за тобой. А для этого ей понадобилось много мужества.

– Может, это был просто каприз…

– Нет, такими словами не кидаются, Бернар.

– Какими? Откуда ты знаешь, какие слова она говорила? – Бернар произнес это тихо, скорее самому себе. Тем сильнее обескуражил его мамин ответ:

– А она мне уже все рассказала.

– Что рассказала?

– Что любит тебя.

Лицо Бернара стало белее мела.

– Что?

– Ты же не будешь с этим спорить.

– Она сказала об этом тебе?

– А тебе что – нет?.. Сын! – Мама опустилась на стул возле него, сжав его руку. – Да у нее же все на личике было написано! Как же ты не разглядел? Да у нее в глазах всякий раз стояли слезы, когда она смотрела в твою сторону.

У Бернара у самого готовы были выступить слезы.

– Ничего не понимаю. Она сказала тебе…

– Она сказала: «Я приехала сюда потому, что люблю вашего сына».

Бернар встал, чуть не опрокинув кресло.

– Кейт… Значит, все-таки… Мама, мне надо ехать.

– Не оставляй ее больше ни на минуту. – И, улыбнувшись, добавила: – Пока она не станет твоей женой.

Бернар не слышал этих слов, он уже заводил машину. Для него не существовало никаких вариантов: он ехал в Париж. На студии как-нибудь разберутся. В конце концов, у него хорошая команда профессионалов, а он, как владелец, все уже сделал, обойдутся и без него. Вопрос в том, разыщет ли он ее в Париже. Разумеется, она будет скрываться от него.

– Кейт… Кейт, ну что же ты делаешь со мной?

Кейт сидела в вагоне-ресторане и курила какую-то крепкую, но очень вонючую сигарету, которую официант предложил взамен вишневого табака. Ничего, скоро она доберется до своего мешочка, до своей машинки, которая ловко скручивала симпатичные сигареты… Кейт с отвращением затянулась. Итак, он обсуждал ее персону со своей бывшей любовницей. Да и можно ли назвать ее бывшей? Алиса и не таких переживала, как она сама утверждает. И всегда Бернар возвращался к ней. Кейт подавила в себе удушающий приступ рыданий, когда представила, как сильно она сама любила бы его, проведя с ним столько лет, как Алиса. Наверное, с каждым годом – еще сильней… Нет, лучше не плакать.

Итак, он обсуждал ее саму, ее проблемы и даже Жана. Даже эту душевную боль, которую Кейт едва успела открыть Бернару. А успела ли? Не важно, главное, Алиса все прекрасно знает и смеется над ней. Да и вместе они, наверное, смеялись. А может быть, все эти признания в любви – тоже розыгрыш? Смешной и забавный. Нет, Бернар не шутил… Кейт снова вспомнились их прогулки под серым зимним небом. Вот тогда что-то появилось и в ней тоже. Что-то смутно зародилось, и она еще яростней стала отталкивать его любовь. Почему? Боялась еще одной боли. Еще одного разочарования. Вот оно и случилось! Не нужно было торопиться и раскрывать свою душу этим людям: Алиса все равно приехала бы рано или поздно. И Мари тоже хороша… А ведь она первая услышала, что Кейт любит Бернара. Кейт даже себе самой раньше в этом не признавалась. Истина открылась ей только под проникновенным взглядом Мари.

…Приехав в Париж, она бросилась в свою квартиру. Вещи надо собрать и прямо сейчас – в аэропорт. Кейт стояла посреди своей комнаты, озадаченно закусив указательный палец. Нет, прямо сейчас – не получится, она должна забрать документы из Сорбонны и уволиться с работы. Но это мелочи, уволиться можно и по телефону, когда она уже будет в Техасе, все равно там ее ждут не раньше конца недели.

Кейт нашла две большие дорожные сумки, покидала в одну – немногочисленную одежду, в другую – учебники, сувениры, в общем, всякую чушь, которую на полках обычно не заметно, а стоит собрать ее в кучу – занимает много места, бьется, да еще и вдобавок оказывается совершенно неподъемной. Багаж вообще-то следует упаковать, иначе она все переколет еще до аэропорта, а уж в самолете и подавно от этих штучек ничего не оставят. Но заниматься этим некогда, с минуты на минуту приедет Бернар, а она не хочет с ним объясняться. Она хочет все и всех забыть. И Париж забыть навсегда… Куда же ей пойти? Пожалуй… Пожалуй, бабушка и дедушка – вот единственное спасительное место, где она сможет как следует собраться в дорогу. Кейт навсегда распрощалась с хозяйкой квартиры, жившей по соседству, и вместе с таксистом вытащила вещи из дома.

Она даже не успела придумать более-менее удобоваримый сценарий и причину своего бегства. Что им говорить? Позвонив в дверь и увидев на пороге бабушку, Кейт почувствовала, что помимо ее воли слезы полились из глаз.

– Бабушка! – Кейт обняла ее и спрятала лицо на плече, но поздно: та уже что-то поняла. – Можно, я оставлю у вас вещи на пару часов? Я съехала с квартиры.

– Проходи, оставляй на сколько хочешь. Что с тобой, Кейт? Ты же не плачешь никогда?